Наша «любимая» болезнь

Вы знаете, я опять заболел… Кто-то наверняка скажет: «Опять? Да сколько же можно!» Вот и я говорю то же самое. Болезнь моя прежняя – «цители карри». Она достаёт меня самым ужасным образом. Нога распухает. Ранка на ноге становится маленькой, но на верхней поверхности, около мизинца, появляется вторая ранка. Опухшая нога совсем не болит (что меня больше всего и пугает). И что самое плохое – я не могу спать. Ложусь и возникают какие-то помехи дыханию. Лёгкие заполняются слизью. А когда сижу – всё нормально. Одним словом – ерунда…

Меня эта болезнь уже достала. Представляете, я заболел «цители карри» (по-русски название её совсем не такое эпичное – обычная рожа или рожистое воспаление) в четвёртый раз за год. И болеть буду всю жизнь. Дело в том, что эта болезнь не лечится. Но можно избавиться от неких последствий, если пить антибиотики. И я их пью, точнее – колю. Ну, да – в попу (извините за натурализм). И в левую часть, и в правую. Они, эти антибиотики, очень эффективные. И очень болезненные. Я обезболиваю их, добавляя в уколы лидокаин (но, увы, не новокаин – у меня аллергия на него). И, таким образом, могу перенести всё, что мне прописал доктор.

Заболел я в понедельник. Ну, да – сходил прогуляться в Ботанический сад. Вышел на Зелёном мысу. Добрался до Махинджаури. И с Махинджаури доехал на автобусе номер 10-а до дома. Со мной была (это вполне безусловно) Юля.

Вот в этот момент меня и прихватило. Но в первый день я ещё как-то держался. И то, что эта болезнь называется всё так же - «цители карри» - не подумал.

Во вторник, поднявшись после сна (а ночь была полным кошмаром – я задыхался от наплыва слизи, и не мог понять, отчего задыхаюсь), я решил съездить к нашему доктору… Точнее – так решила Юля. А я уныло согласился. А что мне оставалось делать? Я не знал, чем всё закончится. А мне, между прочим, могли отрезать пальцы и на второй ноге. И в этом случае гулять бы я уже не смог. 

Короче, утром мы позавтракали. Чувствовал себя я неплохо. Мы вышли из дома – заказав по телефону такси (на 9 часов 30 минут). Таксист уже нас ждал. И пока Юля ходила выбрасывать мусор, я, задыхаясь (почему задыхаясь?), еле дошёл до двери машины. Взялся за неё. И долго не мог что-то сказать водителю.

Но тут подошла Юля. Она всё водителю и объяснила.

Мы отправились в нашу поездку, ничего хорошего от неё не ожидая.

Юля старалась быть весёлой, что-то говорила водителю, а сама косо посматривала в мою сторону. Я просто сидел на заднем сиденье – рядом с Юлей. И время от времени дышал на свои руки. 

Мне было очень холодно. И меня понемногу потряхивало. Начинался новый приступ болезни.

Знаете ли вы ощущения от диабета? Они удивительные. Ты превращается в очень слабого, плаксивого человека. Можешь прослезиться от любой чепухи. Я это знаю и очень боюсь таких разрушительных мгновений.

Далее – тебя начинает бить озноб. Руки становятся ледяными (хотя вокруг может быть хорошая погода). Это ни коим образом не зависит от погоды. Ты просто кутаешься во всё, что есть. И сильно мёрзнешь.

Правда, в эти моменты мы замеряем сахар в крови. Он не очень большой (хотя больше обычного примерно на 40-50 единиц). И составляет 152-175 единиц в разное время.

Наличия сахара я уже не боюсь (и это хорошо, что не боюсь). Но мне очень не хочется лишаться пальцев ног.

Одним словом – мы доехали. Сошли с автомобиля возле дома Важи Думбадзе. Некоторое время его подождали. Наконец, нас заметила жена Думбадзе. И позвала доктора. Он тут же появился. Спросил – в чём дело. И я коротко рассказал ему что произошло.

Думбадзе попросил показать ногу. Я снял ботинок. И Думбадзе… пришёл в ужас… Он сказал, что нам надо обратиться в «реферальную больницу к такому-то доктору». Мы тут же поняли, что он отсылает нас к доктору, которого мы невзлюбили ещё в прошлом году. Он не стал смотреть мою ногу, сказав, что «это похоже на ожог» (а у меня тогда только открылась трофическая язва на правой ноге, это произошло после того, как мы повторно привились «Пфайзером» от коронавируса).

То есть нас это явно не устроило. Но мы сказали, что у нас есть знакомый доктор. И его зовут Эмзари Диасамидзе. Важа Думбадзе тут же поднял обе руки. Он Диасамидзе знал (но Диасамидзе не знал Думбадзе). 

И на этом мы расстались. Доктор сказал, чтобы мы приходили после того, как приступ будет снят. А чем меня будут лечить – неизвестно. Возможно, что и ампутацией пальцев, которые я хотел спасти. Или переливанием крови. Или чем-нибудь ещё…

Юля позвонила по смартфону и снова вызвала такси. Сейчас с ним никаких проблем. Это не лето, когда таксисты не хотят куда-либо ехать, ссылаясь на обилие пассажиров. Сейчас всё иначе. Сейчас водителей пруд пруди.

Черех пять минут мы подъехали к республиканской больнице. Вошли через заднее крыльцо – не через приёмный покой. И тут столкнулись с одним врачом, доктором наук, который работал в России до 2003 года. Потом закрыл свою больницу и уехал из России в Грузию. Зовут его Гиоргий. Фамилия доктора – Кгенти. 

Доктор оказался очень хорошим специалистом. И вполне разговорчивым человеком. Он позвал нас к себе в кабинет (он находился тут же, рядом со входом в больницу). И мы в него зашли.

Через несколько минут в кабинет вошёл и доктор. Он сел за компьютер и начал распечатывать по-грузински какие-то бумаги. Попутно он говорил с нами.

Он сказал, что диабет – не его болезнь. Но он советует нам (если мы хотим избавиться от трофической язвы) капать в ранку раз в день по одной-две капли… обычного инсулина. Лекарства, которого полно во всех аптеках города (надо лишь знать, какой инсулин брать).

Потом меня снова достала моя болезнь. Я стал замерзать. И тогда доктор пригласил медсестру, попросив её сделать мне укол анальгина. Куда укол? Конечно – в попу. Но дело в том, что лечь я не мог (не сгибаются ноги - поэтому я сижу с трудом). Она вколола мне анальгин с демидролом. И явно не рассчитывала, что я закричу. Но укол оказался таким болезненным, что я просто заорал… Медсестра испугалась. Доктор предложил мне прилечь. Но я сказал, что всё нормально, что это просто реакция на укол (и это была правда, я просто не выдержал этой неожиданной боли). Но потом, через десять минут, когда укол подействовал, я испытал настоящее облегчение. Приступ болезни был предотвращён…

Потом мы искали Эмзари Диасамидзе. Он был здесь, мы это знали. Но у нас не было в наличии его номера. А тот номер, что он нам дал, уже не действовал.

Помог опять доктор Гиоргий Кгенти. Он позвонил сам на номер Диасамидзе. Потом сообщил этот номер нам (мы звонили ему несколько раз, но Диасамидзе не знал нашего номера вообще, и по этой причине трубку не поднимал). Потом мы с ним всё-таки переговорили – после операции, когда он спустился вниз и пожал мне руку. Я сказал, что снова заболел. Что та нога, которую он прооперировал, с ней всё нормально. Но правая нога… короче, она «капризничает». И требует какого-то лечения.

Я видел Диасамидзе в первый раз за прошедший год. Он был чуть старше – это было видно. И говорил он таким тоном, что у меня не находилось слов ему что-либо возразить. Какое возразить? Это же специалист высшей пробы!

Он направил нас сдать общий анализ крови (в кабинете 106). И пройти рентген ноги (кабинет 107). Стоит эта процедура для нас (не граждан Грузии) 34 лари. Деньги, прямо скажем, не очень большие.

Мы прошли оба обследования. Но анализ крови пришлось подождать – его мне обещали сделать на час раньше (поскольку это был запрос Диасамидзе, Эмзари в республиканской больнице лучший хирург – как и во всём Батуми). 

Когда мы сделали рентген ноги, то оказалось, что здесь работают очень хорошие женщины. Они спокойно мне объяснили, что бояться нечего – кости ничем этаким не затронуты. Они выглядят абсолютно здоровыми… Если бы они знали, как мы этого боялись. Если бы знали!

На часах было уже первый час дня. До трёх часов было ещё довольно много времени. И мы решили съездить в турецкую харчевню, чтобы съесть по порции хаша – удивительно сытного блюда, которое мы оба обожаем. Мы сели на такси (его, опять же, вызвали по смартфону). И направились к магазину «Вайкики» - к тому, что находится у морского вокзала. Менее, чем за квартал от него, находится эта харчевня.

Мы заказали себе по хашу (по сильно переваренному говяжьему мясу в бульоне). И когда его принесли, взяли ещё и по кофе. 

Хаш был чудесным, очень вкусным блюдом. С натёртым чесноком (мы положили по две чайные ложки его в хаш), с яблочным уксусом, с чёрным хлебом… Ели ли вы нечто вкусное – такое же, как и хаш? Думаю, нет. И мы ели его с очень хорошим настроением – понимая, что врач-рентгенолог сняла наши самые плохие подозрения. И что нашу ногу (в смысле – мою, конечно) никто резать не будет. Даже Эмзари Диасамидзе… Но если он скажет – надо, то я отвечу – есть. Этому человеку я доверяю однозначно.

Потом, когда мы съели хаш и выпили по чашке кофе (без сахара, настоящий и очень хороший кофе), мы добрались до улицы Чавчавадзе, где Юля в первый раз зашла в аптеку «От Ирины» и купила там бинт. Она надеялась перебинтовать мою ногу (а она была не забинтована после осмотра Эмзари).

Потом мы сели на микроавтобус (кажется, на 45-й номер). И на нём добрались до республиканской больницы. Уже сытые мы перебинтовали ногу (которая выделяла жидкость – но мы её уже не боялись). Потом посидели немного в приёмном отделении – здесь делают вакцинирующие прививки от гриппа и ковида, после которых надо немного подождать (около получаса). И потом вышли на улицу…

Была отличная погода. И у нас в запасе оставалось около часу или полутора. Около часу до результатов анализа крови (его взяли из вены на левой руке). Около полутора часов до того момента, когда у Эмзари закончится вторая операция, в которой он участвовал.

Мы сидели возле входа в больницу. И наблюдали, как из старого закрытого здания вышел… сам Диасамидзе. Он вымыл руки под чистой водой – бежавшей рядом с бывшим фонтаном. Потом неспешно зашагал ко входу в республиканскую больницу.

Юля пошла к нему навстречу. Она не думала, что это Диасамидзе. Она решила переговорить с Гиоргием Кгенти. А когда оказалась рядом с Диасамидзе, поняла, что ошиблась. Диасамидзе, увидев её, лишь показал – позже, позже. И Юля послушно отступила…

Потом мы дождались Диасамидзе возле его кабинета. Он был не подписан (на старом кабинете была сделана золотая надпись на грузинском языке). Но внутри кабинет был очень ухожен. Мы показали ему результаты наших анализов – крови и отпечаток рентгена. Он лишь взглянул на рентген и отложил его в сторону. Операция не требовалась. Анализ крови был тоже вполне хорошим. Не доставало лишь немного гемоглобина (из-за инфекции) и железа (оно вымывается лекарством). 

Спросил нас – чем мы лечимся. Юля назвала ему антибиотик, который мы уже кололи второй раз. Он сказал, что этого антибиотика недостаточно. И выписал ещё один антибиотик – тоже в качестве уколов. Таким образом моя бедная попа должна была выдержать около 20 уколов (если ни ошибаюсь – Юля знает лучше, чем я). В то же время он прописал мне ванночки для ног из соли и соды (для того, чтобы в ранке не скапливался гной – если он есть). Одобрил нашу идею закапывать инсулин в ранку на ноге (но только после самой болезни). И сказал, чтобы мы нарисовались у него дней через 10-15. 

Мы тут же согласились.

Потом я сказал, что он, наверное, устал. И Эмзари покорно согласился. 

- Да, - сказал он. – Шея болит…

И я представил, что он, склонившись, копается своими волшебными руками в открытой ране, пытаясь ничего этакого не задеть и случайно не повредить.

Кстати, Эмзари и сам диабетик. И у него (как и у меня) бывают дни, когда сахар сильно зашкаливает. 

Мы с ним одной крови. Но он специалист, спасающий таких как я. А я… кто я такой? Неизвестно – кто именно…

Вот так и закончился день, который мы провели в разъездах в городе. В тот день мы на такси подъехали к аптеке «У Ирины» и купили все выписанные нам лекарства. 

В тот день я мирно спал – не испытывая ничего, ни слизи в лёгких, ни боли в ногах. Потом пришло и то, и другое. И сейчас я принимаю по четыре укола в день – два по утрам, два по вечерам.

Всё нормально. Нога ещё не позволяет мне гулять (она сейчас похожа на слоновью ногу, но скоро придёт в норму). И Юле приходится в одиночку ездить по магазинам. Но это совсем не долго. Скоро я буду в строю. И мы снова будем гулять по Ботаническому саду.

О, боже – Ботанический сад! Как же я по нему соскучился! И никогда не думал, что мне, кроме Ботанического сада, не нужно будет ровным счётом ничего. Только Ботанический сад. 

И… Юля, конечно. 

Как я без неё?

На снимках – наш Ботанический сад. Мы ничего, кроме него, почти не фотографируем. И уж точно – свои болезни (которых у нас выше крыши). Обратите внимание на зимний Ботанический сад. На удивительные растения, которые тут водятся… Кстати, Гия Болквадзе сказал, что нашей секвойе ничего не угрожает. Хотя дерево раскололось после удара молнии. И вторая часть ствола упала. А первая часть – стоит, хоть бы что. Американское дерево!