Поговорим об огороде… Дело это для нас новое. И оно требует каких-то усилий (от Юли, не от меня, я вообще ничего на огороде делать не могу, поскольку передвигаюсь с некоторым трудом). Так вот – эти усилия у Юли превращаются в настоящую проблему, поскольку раньше она ничего такого с землёй не делала. А сейчас – делает.
Когда это началось? Осенью. Осенью она решила посадить огород. И весной получить первую травку. Сначала она посадила кинзу, укроп и зелёный лук. Кинза взошла, а укроп – нет. Лук тоже взошёл, когда Юля купила для него махонькие луковички для посадки в землю.
Вообще, основная часть огорода дождалась весны. И теперь растёт в земле, радуя нас кинзой, бхали (такая капуста), земляникой, огурцами, помидорами, перцем, баклажанами (да, да, я помню – жаклопанами, конечно). Ну, и укропом, и всяко-разной зелёнкой, которую я до сих пор не очень-то знаю (а Юля знает – ей и карты в руки).
Я, конечно, участвую в её земляных экспериментах. Готовлю поливалки из пустых банок. Помогаю набрать в них воды. И так далее. Воду носит на грядки она сама. И вообще, я своих грядок ещё не видел (и вряд ли когда увижу – так мне кажется). А Юля пропадает на огороде целыми днями.
Так мы и живём в последнее время – месяца полтора. Каждое утро начинается с того, что Юля берёт небольшую тяпку (тоху). И идёт на огород прорежать посаженное. То есть – тохать.
Ей нравятся грузинские названия. Она уже давно называет тяпку – тохой. И говорит «тохать» вместо «прорежать».
Я, в принципе, любуюсь её познаниями в грузинском языке. Действительно, очень здорово – когда она знает различные слова и умеет ими оперировать. Совсем недавно она и понятия не имела, о чём идёт речь. А тут – знает.
Всему виной Хасан. Он разговаривает с Юлей, учит её. И это единственный человек, кого она слушает. Точно говорю – его критика не вызывает у неё особого неприятия. Наоборот, она говорит, что ей интересно то, что говорит Хасан. А Хасан знает очень многое (столько лет, ещё бы не знать!).
Так вот, его критические замечания выглядят чуточку наивными. Например, вчера Юля направилась к Хасану домой – дарить крашенные яйца и конфеты к пасхе (куличи мы не дарили, они и так есть у всех).
Ей очень понравилось дома у Хасана. Красиво, здорово, вкусно. Мака и Гуло вместе крутятся на кухне. Угощают Юлю свежеиспечённым куличом. Меня рядом с ней нет, но этого и не требуется. И у Юли затевается разговор с женщинами Хасана.
Но тут на пороге появляется сам Хасан. Он входит в дом в неимоверно грязном виде. Руки у него чёрного цвета. Он потрясает ими и говорит: «Я работаю!» Потом поворачивается. И все видят грязные, в земле, штаны, в которых Хасан работал и сидел на скамеечке.
«Вай, ме!» - воскликнула Гуло. «Деда!» - воскликнула Мака (имея в виду «мамочку»).
Они тут же бросились его отмывать – потому что Хасан в следующую минуту мог обтереть руки о штаны. И они стали бы ещё грязней.
Вот, что умеет Хасан (при его видимой неаккуратности), так это работать с растениями. У него золотые руки. И они выращивают розы, ежевику, бхали, помидоры, огурцы, мандарины, персики и много чего ещё, перечислить всего просто невозможно.
В руках у Хасана острый нож – которым он надрезает растения, прививает их, отрезает лишние веточки. И вообще, оперирует ножом, как хирург скальпелем.
Хасан великий труженик… Я понимаю это. И Юля это понимает. Мы уважаем его возраст (столько лет прожито, что аж страшно о них говорить). Но в этом возрасте есть и свои плюсы. Он очень много знает. Причём, это знание касается всего абсолютно. Моря, профессии, старости, людей, растений – всего.
Он очень мудрый человек. И мы довольно часто признаёмся друг другу, что нам очень повезло застать его в таком интересном возрасте – между 80 годами и 90 (ближе к 90, и чуть дальше от 80). Это очень хорошее время (жаль, что слышит он неважно, но мы это уже знаем и говорим чуть громче, чем положено, чтобы Хасан слышал).
У него, кстати, есть и второе имя – Нодари. Но мы привыкли к первому имени, к Хасану. Хасаном он и остаётся (очень хороший человек).
И ещё – Хасан не очень аккуратен не только в работе. Он может прийти к нам в дом с босыми ногами, на которые надеты тапочки. Может прийти в дырявых брюках (дырка небольшая, Хасан говорит, что это вентиляция). Дело в том, что кое-что он всё-таки упускает. И стремится к нам в любом случае – не обращая внимания на то, во что одет.
У него не было машины «Волга», а была машина «Жигули». Это было давно. Потом он её продал, а «Волга» была у какого-то (наверное) родственника. Мы восприняли это, словно его машину. Однако, для Хасана автомобиль был не столь желанным, как для других грузин. Он ездил на машине, но редко. В основном, занимался землей и посадками. В этом он настоящий профессионал.
Особым спросом у Хасана пользуются роскошные цветы – розы. Он выращивает их в двух видах – с таким же роскошным запахом (они цветут короткое время). И с таким же роскошным видом, но практически без запаха (они цветут всё лето). У каждой розы своё предназначение (так говорит Хасан). И я ему охотно верю. Действительно, это цветы, которых больше нигде нет. Даже в Ботаническом саду…
Правда, в Ботаническом саду есть другие розы. И их огромное количество. Есть маки (калифорнийские, жёлтые), есть тюльпаны (не верьте, что они не пахнут). Есть огромное количество самых разных растений. Например, белая (всего один куст) и сиреневая сирень.
Сирени посажено немного – не как в Тбилисском ботаническом саду. Но зато мы в курсе, что других растений здесь столько, что мы до сих пор не знаем (а только примерно представляем) их количество. Думаю, видов… 700-800. Если я правильно всё оцениваю.
Ботанический сад в городе Батуми – пользуется особым спросом. Он расположен в 9 километрах от самого города (9 километров до канатной дороги, остановки, на которой мы сходим с автобуса, когда едем в город). И в нескольких километрах от Чакви (чуть ближе к Чакви, чем к Батуми).
Чакви – старое место, от которого Ботанический сад зависит. Здесь находится центральный в него вход. Второй вход – возле железной дороги, рядом с конечной остановкой 10-го автобуса. Он второстепенный. Ещё один вход находится рядом – это вход для «стаффов», то есть для служебного пользования. Через него можно выйти из сада, но войти нельзя. И один вход наверху – самый удобный, поскольку через него удобно спускаться в Ботанический сад, а не подниматься.
Есть ещё один вход. Он находится со стороны перевала – рядом с нами. Здесь есть автомобильная дорога, идущая на хоздвор. Есть пост охраны. Но нет кассы – которые есть на всех остальных входах в Ботанический сад. Дело в том, что через этот вход в сад невозможно войти. Через него в сад входят только служители. Да въезжают автомобили, которым надо добраться до домов хозяйственного двора.
Короче, это не наш вход. Мы его знаем и бывали в саду раз пять-шесть, входя через этот вход. Но всего пять или шесть раз (а в саду мы были уже около 300 с лишним раз – я специально принижаю количество визитов, поскольку сад продолжает нас привлекать)…
Так вот – в саду Хасан не бывал лет двадцать. Или даже тридцать. Никто не помнит, когда он входил сюда в последний раз. Но общие черты сада ему известны. И он при желании может даже рассказать кое-что о саде (главное – попросить его об этом).
Чего он, наверное, не знает, так это названий экзотических растений. Например, то, что здесь растут обычные бананы (только не плодоносят). Или растут железные деревья – древесина которых тонет в воде. Или многочисленные и очень разные, по сути, эвкалипты.
Хотя, возможно – это для Хасана вообще не секреты. Он уникальный человек. И знает много такого, о чём мы с Юлей можем и не догадываться.
О розах он знает всё. И о других цветах, пальмах, мандаринах. Об апельсинах, лимонах, грейпфрутах.
Кстати, лимоны у него уникальные. Они чуточку отличаются от лимонов Закро. У Закро растут обычные лимоны, у которых надо срезать шкурку. И можно их есть.
У Хасана лимоны крупней. Шкурка не срезается – поскольку она сама по себе очень вкусная. И её можно есть, как некую часть плода.
Мы такие лимоны видим нечасто. Но у Хасана растут именно такие плоды.
Вообще, у Эки на участке высажены многие культуры, которые плодоносят, как сумасшедшие. «Почему?» – спрашивает Юля. И сама себе отвечает: «Потому что земля у неё очень хорошая, качественная, удобренная».
Сама Юля сеет огород на целине – на поверхности старых террас, которыми выложены склоны сада Закро. Здесь основа земли не чернозём, а глина. И в глине хуже растёт всё (пока мы её не удобрим и не вспашем несколько раз). Здесь, на террасах, давно ничего не сажали. А теперь – посадили. И всё восходит совсем не так, как у Эки.
Это оправдание неумения Юли… А умеет она далеко не всё. Но она очень настойчива. И я верю, что у неё всё получится.
Ещё у Хасана растут те же кинза, тот же бхали (то есть капуста на специальном стебельке), те же помидоры, огурцы и так далее. Перцы у него есть, «жаклопанов» (вроде бы) нету. Во всяком случае – я их не видел.
Но что поражает – очень небольшие посадки. Всего пара относительно небольших грядок.
А сколько надо посадить, скажем, фасоли? И ответ – кустов пять-шесть… Представляете? Пять-шесть кустов дадут урожай, которого хватит на всю семью. Ну, или восемь-десять. Количество всё равно небольшое.
Так со всем – с всеми ягодами, мандаринами, лимонами. Даже ежевика у Хасана (когда мы к ним только перебрались, в первый год нашего пребывания здесь) росла необычным образом. Она была посажена в виде круга. По бокам круга были листья. И, собственно, ягоды. Удобно и собирать, и при случае лакомиться. А приносил этот куст столько ежевики, что в килограммах это количество приближается к десяти (если измерять именно в килограммах). Мне так показалось (хотя, скорее всего, ежевики больше).
Вот так мы и живём – с Хасаном, с его Гуло, с Макой, без Гии и Инги. Гия и Инга должны приехать в мае месяце (Инга чуть попозже). Мы понимаем, что это неблизкая дорога. Но они все приедут. И мы увидим ещё их семьи – рядом с Хасаном и Гуло. И рядом с прелестницей Макой.
Кстати, Мака прекрасно говорит по-русски. У неё милый акцент. И мы порой забываем, что родной язык для Маки – это грузинский.
Мака очень симпатичная женщина (если ни сказать, что очень красивая). Но я помалкиваю на этот счёт.
Не стоит восхищаться всем, что ты видишь у этих людей… Хотя, лучше всем и восхищаться.
А что нам ещё остаётся?
И последнее… Юля переписывается со своей подругой – Мариной Викторовной Островской. С женщиной очень милой, выучившейся на ботаника, занимающейся огородничеством (дача где-то под Гжатском). Нет только одного – семьи (дочь есть).
Так вот, Марина узнала, что Юля каждое утро проводит на своём огороде. И не выдержала. Написала:
«Обалдеть! Юлька, возьми меня замуж!»
Вот так.
На снимках – наш Ботанический сад. Снято буквально на минувшей неделе.
Комментариев нет:
Отправить комментарий