Заповедник 2 Николая Надеждина: Дети и их родители

Когда-то люди были разновозрастные. Были дети. Были молодые люди. Были чуть пожилые (лет сорока или сорока пяти). Были более пожилые. Были очень пожилые. И были совсем старики… Сейчас всё иначе. Есть дети. И есть нормальные люди (то есть старики). И больше никого нет.

Кто всё это устроил? Ясно, кто – это наш возраст. Наши 62 года. Именно они, эти годы, превратили всех людей в детей. И сделали нас стариками.

Вот идёт по дороге мальчик лет тридцати пяти. А рядом с ним его супруга – девочка лет тридцати. А рядом с ними младенец – мальчик лет тринадцати. У всех них примерно один и тот же возраст. Они очень молодые. Ну, или просто молодые.

А вот идёт пожилой человек моего возраста. И рядом с ним супруга – тоже женщина в возрасте (лет, думаю, 62, не больше). А рядом с ними молодёжь – их сын (ему всего 43 года), дочь (ей ещё меньше, около 38 лет). Внуки – лет по 20. И правнуки – этим совсем по году или по два.

Целое семейство молодых людей. И всё это рядом с их родителями – с вот этой парой, которой вместе больше 120 лет…

Этот пост я решил назвать «Дети и из родители» - имея в виду всех, кто живёт в это время. И их стариков – то есть нас. Других вариантов попросту нет. Люди разделились на пенсионеров и на молодёжь. Молодёжь правит миром. Пенсионеры отдыхают и наслаждаются результатами своего труда.

Мы с Юлей почти попадаем в эту иерархию. Почти – потому что у нас нет рядом детей (по этой причине мы вроде как бездетные, хотя у нас на двоих целых пятеро деток, плюс внуки). И мы по-прежнему влюблены друг в друга (думаю, это навсегда)…

Недавно нас даже заподозрили (вы не поверите!) в контрабанде наркотиков. Обыскали по всем правилам. Юля рассказала полиции, что она мастер спорта, кандидат педагогических наук. Сказала, что я писатель. Ничего не помогло. Потом она сказала, что наш друг – Закро Халваши. И следователь тут же стал извиняться (хотя сначала и закончил обыск).

Честно говоря, в моей жизни это был самый первый случай, когда меня обыскали.

Что вам сказать? Ничего особенного – кроме чувства дикого омерзения. Но я понимаю этих людей. Мы из России (хотя 12 лет там не живём). У нас дурные паспорта (которые надо срочно менять). И полиция, извиняясь, всё-таки нас обыскала (что плохо, но всё-таки нормально – пусть обыскивает, лишь бы находила того, кого должна).

Сейчас я смотрю на себя в зеркало. И думаю – кого я сам себе напоминаю? Кого угодно, но только не наркомана или торговца наркотиками. Это, практически, исключено. Хотя… кто знает, что я мог натворить? Я сейчас и сам не уверен, что что-то не натворил.

Нет, вы ничего такого не подумайте – всё нормально. Просто я чуточку рефлексирую. Когда человека начинают обвинять в чём-то (а обыск я расценил, как настоящее обвинение), ты начинаешь анализировать собственные действия. И думаешь, что где-то когда-то мог что-то такое нарушить. Не антинаркотические законы – нет, это исключено. Но какой-нибудь порошок мог… понюхать.

Например, буквально вчера я понюхал зубную пасту - когда утром чистил зубы. Просто понюхал. И ощутил запах искусственной свежести.

Вы знаете – как пахнет наркотик? Я не знаю. Может у него такой же запах, как у зубной пасты, купленной в соседнем магазине? Или запах утренних котлет (которые мы жарим из курятины с семенем льна)? Или запах моей брызгалки, которую я купил для ощущения свежести?

А – вот-вот, именно это. Запах «морозной груши», которая на деле что угодно, но не настоящая груша. Это и есть то преступление, в котором меня заподозрили. Теперь я понимаю…

Но тут и понимать нечего. Мы просто оказались в ненужном месте в ненужное время. Место это - конечная остановка автобуса (номер 10-а). Мы ждали, когда он придёт. Юля сидела на скамеечке. Я прогуливался мимо неё (я не могу сидеть, мне проще гулять).

Именно в этот момент нас и зафиксировали.

К нам подъехали на машине двое детей лет тридцати или около того. Представились, показали мне свой документ (единственный, который я не стал рассматривать, он принадлежал, надо полагать, старшему полицейскому). Потом они нас придержали около подъехавшего автобуса. И быстро вызвали следователя – который подъехал на своей машине.

Всё было очень корректно, ни к чему не придерёшься. Но я никак не мог понять – чем же я вызвал такие подозрения?

Потом нас подвели к машине. И мы стали выкладывать из карманов всё содержимое. Я выложил носовой платок и ключи от дома, где мы живём. Больше у меня ничего не было.

Полицейский присел и быстро обыскал мои брюки. Мне эта процедура, скорее, понравилась. И я попросил обыскать меня сзади. Он пошарил руками. И ничего не нашёл.

С Юлей была такая же история. Её вежливо слушали, а сами обыскивали. Просмотрели каждую бумажку из её рюкзака. Сказали, что досматривать, как меня, не станут – потому что она женщина (а у них в команде женщин не было). Осмотрели все мелочи – включая зубочистки в небольшом футлярчике, кошелёк, какие-то записки… И ничего не нашли.

Автобус, который уже трогался с места, они остановили. Показали – мол, подожди минуту.

Потом Юля сказала им про Закро. Они ему позвонили – сами. И начали извиняться. Сказали, что пошли по ложному следу. Всё нормально…

Мы сели на автобус. Поехали домой. И вот тут меня и начало колбасить.

Кто я такой? Почему оказался именно здесь? Разве я не преступник – которого надо немедленно задержать? Нет? А почему же тогда меня подвергли такой унизительной процедуре досмотра?..

Это произошло несколько дней назад, когда мы возвращались с прогулки в Ботанический сад. А именно – 1 июня, в 12 часов дня. Всё так и было – как я рассказываю. Именно так.

Юля меня успокаивает. Она говорит, что всё было абсолютно нормально. Они (полицейские) понимали, что мы можем быть и преступниками, и невиновными. И вели себя так, словно мы самые что ни на есть невиновные люди.

Я ей говорю – я всё понимаю. Но почему у них возникло такое подозрение? Именно на нас? Разве мы похожи с тобой на наркоманов?

Она чуть подумала. И сказала мне: «Нет, они похожи на детей, которые играют в опасную игру. Не более того».

И я с ней согласился…

Вот кому досталось более всего – так это Закро. Он пережил это происшествие очень серьёзно. Я не смог быстро отойти, и по этой причине говорил с Закро отстранённо. А он подумал, что я обиделся… Хотя – да, я обиделся. Признаюсь. Но не на Закро. Он ни в чём не виноват совершенно. Он очень хороший человек (я говорю это ему в лицо – потому что попросту не знаю людей лучше него).

Короче – дело прошлое. Сейчас мы гуляем по улице точно также, как и гуляли раньше. Но всегда носим с собой телефон. Если бы мы тогда взяли с собой телефон, мы бы тут же позвонили Закро. И всё моментально бы выяснилось. Но у нас телефона не было. Не было и паспортов (которые мы с собой не носим, чтобы их ненароком не потерять). Отсюда и вся эта катавасия.

Да, и ещё. Та улочка на повороте, где находится конечная остановка автобуса, действительно, имеет печальную историю. Именно здесь полиция Чакви (а это была именно она – криминальная полиция этого села) время от времени задерживала торговцев наркотиками… С ума сойти! Я об это и не подумал. Каких-либо наркотиков я и в жизни не видел. Но дело-то не в этом. Дело в нас с Юлей.

Да, а почему именно в нас? Потому что именно мы вызвали у полиции подозрения. И вот над этим я до сих пор и думаю…

Но мы начали говорить о детях и об их родителях. Так вот – дети могут делать всё, что им заблагорассудится (если они достаточно свободны, чего о грузинских детях я говорить не берусь – просто не знаю рамок их свободы). Но их родители – то есть мы – никогда не должны путаться с этой «дурью» (я имею в виду наркотики).

У меня в жизни был один случай, когда мне предложили наркотик, назвав его каким-то идиотским словом (не помню, каким). Так вот – мне предложили. И я не понял этого предложения. Я полез за сигаретами в карман (я тогда курил). И угостил этого человека сигаретой. Он принял её. Поблагодарил. И отправился дальше. А я через некоторое время хлопнул себя ладонью по лбу. Ба, так он предлагал мне наркотики! Надо же – а я и не подумал…

Дело было в Паттайе в 2011 году. То есть в Таиланде, где мы тогда жили, не веря в охватившую нас свободу. Но это было именно так. Я был абсолютно свободен. И Юля была абсолютно свободна. И мы оба начинали новую жизнь…

Сейчас эта жизнь делает новый поворот. Нет, я не об этом обыске. Нас записали, сфотографировали, переписали данные наших паспортов (которые мы помним наизусть). И я думаю, что после разговора с Закро они от нас всё-таки отвяжутся (пусть ищут и дальше, мы в это не вмешиваемся). Дело в нашей сегодняшней поездке.

Да, мы с Юлей выезжаем в город Баку. Точнее – вылетаем. И будем в Баку шесть дней или пять ночей.

После последней поездки в Стамбул прошло довольно много времени. И нам необходимо развеяться. Посмотреть на этот огромный древний город. Побродить по набережной. Посетить его музеи. Короче – надо. И мы едем в Республику Азербайджан.

Кстати, у Закро я внезапно для себя выяснил, что он самолётами никогда не летал. Никогда и никуда. Что он всю жизнь живёт в Грузии. И самолётов, скажем так, слегка сторонится… Да, да – сильный, мужественный человек, у которого есть такая удивительная особенность. Надо же.

А ещё Закро вместе с Григорием Шалвовичем устроили нам самый настоящий ремонт. Да, они хотят обустроить наш дворик (наш «эзо»), чтобы к домику мог подъехать автомобиль. То есть наша калиточка была снесена, столбики, на которые натянута сетка, разрушены. И сейчас рабочие обустраивают дорогу (с нас при этом не берут ни гроша – это пожелание Закро).

Так что после приезда из Азербайджана (снова самолётом до Батуми) мы увидим результаты их труда.

Кстати, прилетаем мы 10 июня рано утром. Так что всё будет нормально…

Есть у нас и другие задачи в Баку, которые мы попытаемся решить (если получится). Но о них я пока не говорю. Это – дело будущего.

Так вот – с этими мыслями мы и летим сегодня в 20 часов (то есть вечером). Из дома выйдем часов в пять вечера. Сядем на автобус, который довезёт нас от одной конечной остановки до другой, до аэропорта. Там мы пройдём регистрацию на рейс. Сядем в самолёт. И через полтора часа мы в Баку.

Здравствуй Азербайджан! Хорошая, тёплая страна со своим колоритом. И уже завтра, после того как мы переночуем в отеле, мы отправимся гулять по городу. Посмотрим всё, что захотим. Но главное – тот магазинчик, где герой Никулина грохнулся на землю и где ему «впарили» в гипс драгоценности.

Помните – фильм «Бриллиантовая рука»? Этот фильм снимался здесь, в городе Баку – когда режиссёру понадобилась заграница («руссо туристо, облико морале»), он выбрал старый город. И его узкие запутанные улочки, по которым носился герой Миронова. Мы это помним.

Так вот – мы помним очень многое. И к местным детям относимся точно также, как и к людям взрослым. А полиции советуем бдить и нести свою нелёгкую службу.

Действительно – ходят два пожилых человека. Чёрт его знает – что у них на уме? Надо проверить.

Вот они и проверяют.